Петербургский казак эпохи возрождения, актер театра и кино, автор и исполнитель песен, среди которых суперпопулярные «Комбайнеры» и «Русская дорога», – об удачном деревенском «бизнес-проекте» и пользе раздвоения личности.

 

Игорь, в какой степени ты отождествляешь себя с персонажами своих песен?

В принципе, я близок к этим образам. С другой стороны, многие почему-то пытаются заподозрить в артисте некое раздвоение личности – между сценическим образом и тем, каков человек якобы на самом деле. На мой взгляд, раздвоение личности – это вообще понятие неправильное, ведь каждый из нас – это не какая-то «двойная» личность, а намного больше. Любой человек многогранен, я бы сказал, многодонен.

 

В твоей известной песне «Комбайнеры» есть слова: «Получает за работу в месяц тысячи три». В Раковке, где ты провел свое детство и так часто бываешь, сейчас по-другому?

Что касается «тысячи три», то песня писалась давно, году аж в 2007-м или 2008-м, тогда приблизительно такие зарплаты и были. Сейчас там, конечно, получают побольше. Однако, опять же, это несоразмерно мало относительно трудозатрат.

Хотя была и такая история – я приехал в город Барнаул, и там ко мне на концерт пришли местные алтайские комбайнеры. Так вот, они мне сказали, что с размером заработной платы я несколько преувеличил. Им показалось, что в принципе это не очень уж и плохо – три тысячи в месяц.

С другой стороны, везде все по-разному. Если в регионе есть какой-то серьезный агрохолдинг или нормальный фермер, то за жатву тот же самый комбайнер может неплохо заработать. Другое дело, что это временный заработок, как у рыбаков во время путины. Зимой, особенно в неурожай, с точки зрения финансов все довольно печально.

 

Русская деревня умирает? Или есть еще люди, готовые в нее вкладывать деньги?

Я, конечно, далек от инвестиций и финансов, но, если по-обывательски, – наша Раковка, где живут мои родственники, выглядит, как после бомбежки. Что касается вложений в сельское хозяйство, могу рассказать напоследок об очень удачном «бизнес-проекте» у нас на хуторе Глинище. Там был задействован мой друг дядя Вова.

 На хуторе Глинище имелось три коровы, две из них принадлежали родной сестре дяди Вовы, с которой он, собственно, жил в одном доме. Он пас этих коров каждый день, за что сестра давала ему 250 рублей. Вечером дядя Вова брал эти 250 рублей и относил своему другу по прозвищу Пузырь, который в этот же день пас овец дяди Вовы. Тут же, не отходя от кассы, они брали эти 250 рублей, шли к сестре дяди Вовы и покупали у нее самогон, садились и отмечали удачное окончание рабочего дня. Так и ходили эти 250 рублей по кругу, обеспечивая полную трудовую занятость населения хутора Глинище, – можно сказать, это была полностью самодостаточная финансовая система!