Совладелец крупного промышленного предприятия в прошлом и основатель музея «Гранд Макет Россия» в настоящем Сергей Морозов – о том, что заставляет успешного предпринимателя оставить привычный бизнес и решиться на необычный проект.
Миниатюра нашей страны разместилась на 700 квадратных метрах в Санкт-Петербурге. А вот ее значение определяется уже совсем другим масштабом.
Каково это: придумать и вынести что-то новое на суд обывателя?
Много путешествуя, я обратил внимание на то, как за границей устроено стандартное времяпрепровождение для туристов. Их сажают в автобусы, куда-то везут, что-то показывают, дают время на прогулку и покупку сувениров. Турист не понимает, хорошо или плохо то, что ему показывают, насколько полезна его туристическая программа. Потом я подумал, что в Петербурге есть классические музеи, которые могут поспорить с любыми музеями мира. Н таких объектов, куда можно было бы спокойно отпустить группу и не волноваться, что у них обшарят карманы или продадут какую-то подделку, не так много. Я стал рассуждать: чего именно не хватает городу? И мне пришла в голову идея создать некое новое сооружение, показывающее собирательный образ России. Показать, как и чем живет страна, дать почувствовать ее дух, объем, масштаб. Мне хотелось сделать что-то яркое, положительное. Мой проект должен был нравиться всем: от мала до велика, независимо от образования и вероисповедания, мужчинам и женщинам, россиянам и иностранцам. Весь интерес был – в решении задачи: найти, что бы это могло быть.
И как появилась идея «Гранд Макета»?
Изначально это была идея макета ночного зимнего Санкт-Петербурга. Хотелось создать мощный центр притяжения туристов и своих граждан. Однако с макетом Петербурга не вышло. Во-первых, город больше ассоциируется с летом, с белыми ночами. Во-вторых, подвела жадность партнеров. Я вел переговоры по поводу помещения в центре города, и условия по аренде были поставлены невыполнимые. Стал думать дальше, и возникла идея, что надо пытаться показать всю страну. Сделать макет России. Найти партнеров, чтобы воплотить идею, я не рассчитывал. Любой нормальный человек перед входом в бизнес задал бы три вопроса: сколько это будет стоить, сколько вкладывать денег, и когда это окупится? На такие вопросы я ответа не знал, потому что никогда не просчитывал свой бизнес. Было такое слово раньше – «чуйка». На нее я и полагался. по «Гранд Макету»: я не представлял, сколько будет стоить входной билет, я не понимал, во сколько мне обойдется проект, сколько людей будет работать. Но я чувствовал, что если поверю в идею, если начну работать, то будет фурор. И у меня развилась удивительная убежденность: в тот момент я знал, где будет гардероб, куда можно поставить чемодан, как найти туалет, кафе и так далее. Было ощущение, что я уже вижу будущую структуру. Закрывал глаза и видел огромный макет – дороги, машины, домики.
А откуда пришло это видение? Просто родилось в голове?
Просто родилось в голове. А дальше началась история, в которую мало кто верит, многие считают, что я просто списал идею с Гамбурга, с Miniatur Wunderland. На самом деле, когда я узнал, что в Гамбурге есть такой макет, – просто не поверил. Я до чего-то додумался своим скудным умишком, а оказывается, кто-то уже подобное сделал. Итак, я понял, что мне нравится, а что нет. И начал заниматься своей идеей. У меня был очень хороший контакт с талантливым инженером, моделистом Максимом Станиславовичем Иванцовым, он до этого изготавливал модели кораблей. Я буквально за руку втащил его в работу над «Гранд Макетом»: он с первого дня стал его техническим директором. Я сам по образованию инженер-механик, по второму – искусствовед, то есть, в сумме, инженер-искусствовед. И мне было легче смотреть на проект с точки зрения искусства. Максим же закостенелый технарь, для которого между 3,76 см и 3,75 см – огромная разница. Мне трудно было добиться от него осознания, что мы создаем не копию чего-либо, а художественный образ, работаем как художники. Поэтому у нас достаточно много времени ушло на притирку друг к другу, но сейчас мы мыслим по макету одинаково.
Когда вы начали воплощать свои замыслы?
В 2009 году. только начало вырисовываться что-то, и мы сразу приступили к работе. Но до чертежей конкретных моделей шли целый год.
Что вас заставило уйти из доходного бизнеса в идею?
Мне тогда было 45 – возраст, когда человек по-другому начинает воспринимать некоторые вещи. На первый план вышло то, на что раньше не обращалось внимания. более того, с точки зрения бизнеса
появилась уверенность, что сумасшедшая идея более мощная и перспективная.
Было ли в том образе, который вы себе представляли в 2009-2010 годах, что-то, что потом не состоялось?
Нет, все получилось. Все, что хотел, сделал.
Консультантов европейских приглашали?
Чашу горя надо было выпить до дна. И я ее выпил. Лучше всего макеты строит Германия. Там это национальное увлечение. Я написал письма кое-какие, нашел фирму, готовую разработать макеты, но за очень большие деньги. Этот поступок был моей ошибкой. Когда я слышал какие-то некорректные вещи в адрес русского бизнеса, создавалось такое ощущение, что люди вообще не понимают, что такое этика. Фирма, с которой я столкнулся, строила «макетики», но на большую задачу у нее не хватило мощности. Поэтому мы долго терпели, оплачивали им билеты, гостиницы, рестораны, пока не разобрались: макет они не построят. Через полгода работы поняли все немецкие ошибки и начали делать по-своему. Ошибки, к слову, были большие: приписки, двойные документы, все некомпетентно, неграмотно…
Вы запустили проект в кризисный 2009 год. Как удалось справиться?
Я был на корабле между Австралией и Новой Зеландией, когда начали приходить СМС, поступать звонки… Здесь уже люди вовсю строили макет. Мои доходы стали уменьшаться, а расходы продолжали расти. Работа набирала обороты и требовала все больше ресурсов. В этот период на алтарь идеи было брошено многое: мне пришлось расстаться с частью своей коллекции скульптуры. С дорогой коллекцией во всех смыслах. Пришлось и в долг брать. Было тяжело, но плакаться не интересно. И у меня все получилось, но не оттого, что я такой крутой и сильный, а потому, что я так привык.
Многие предприниматели говорят, что основные решения они принимают на уровне каких-то ощущений, «чуйки», как вы говорите, но потом все равно включается механизм расчета.
Я не мог ничего просчитать – это было невозможно. Я не мог сказать, сколько людей понадобится. Но я мог сказать, что нужно сделать для того, чтобы проект понравился людям. Здесь за один раз невозможно увидеть все. Я знал, какие нужно поставить «капканы», чтобы человек захотел прийти еще раз.
Как вы запустили проект?
Сначала делали тестовый осмотр раз в неделю для тех, кому инте-ресно это уникальное зрелище. А формально открыли «Гранд Макет» прошлым летом. Сейчас работаем каждый день, без выходных.
Было ли что-то, что пришлось доделывать после запуска?
Было, к сожалению. Глобальной проблемой оказался менталитет современного человека. У нас эра демократии, которую путают со вседозволенностью. Отдельные люди поняли, что можно делать все, что угодно, и тебе за это ничего не будет, а другие решили, что можно ничего не делать, – и за это тоже ничего не будет. Однажды я был шокирован: проезжая мимо Медного всадника, увидел на копытах коня мужчину с распростертыми руками, а по хвосту коня в свадебном платье карабкалась невеста. Они так фотографировались. Если бы это случилось лет 30-40 назад, я подумал бы, что с ними что-то случилось, что они заболели. Теперь это обычное поведение современных людей. В «Гранд Макете» посетители стали вести себя аналогично: пытались перелезть за заграждение, потрогать все, попробовать пальцем. Причем взрослые лезли больше, чем дети. Это для меня оказалось самым большим шоком, самым большим отрицательным эмоциональным моментом – я полгода находился в состоянии, которое бывает у боксера, который получил сильный удар. Я этого не ожидал.
Не может быть, чтобы этого не ожидали.
Мне такое не могло прийти в голову, я думал о другом. Я вложил столько труда, столько сил, и люди, которые придут, неужели они будут… Людей как подменили, – они оказались варварами. Я не говорю, что все так поступали, ни в коем случае. Многие вели себя прилично. Но есть часть людей, которые…
И еще меня очень сильно удивила нацеленность людей на скандал. за границей, например, охранник объекта всегда может проверить сумку посетителя. У нас же каждый человек при этом доказывает права, ссылается на суд в Гааге, только чтобы не выполнять элементарных правил посещения музея. Мы расписали эти правила, опубликовали в Интернете, на сайте «Гранд Макета». Все заранее сказано, но все равно есть нацеленность на скандал. Есть тот, кто выполняет любой инструктаж, а есть тот, кто идет конфликтовать. Более того, я слышал один раз фразу, которая стала для меня ужасом, когда мама говорила ребенку: «Что ты! Мы же за границей!». То есть там нельзя, а дома – можно. Вот это страшно.
Как вы решили проблему в музее?
Пришлось доделывать сигнализацию. Но все равно оставили макет открытым. Как только его закроешь, он станет мертвым архитектурным объектом. Да, тогда его можно будет обезопасить, но уйдет красота, уйдет изюминка,
не будет доверия. И сейчас могу сказать, что наш комплекс охранных мер работает, поломки и
утраты свелись к минимуму. Макет начал зарабатывать? Здесь очень сложно считать ежедневно, надо считать по итогам года. Сегодня я не гонюсь за денежной отдачей, мне интересно запустить махину полностью. Сиюминутных задач не ставлю. Посмотрим на результаты годика через два-три.
Но планируете сделать проект экономически самостоятельным?
Колоссальная победа – это уже то, что он перестал «сжирать» деньги. Гораздо легче теперь работать.
Сделать проект окупаемым хочу, несомненно. но сейчас он стал как-то… знаете, это уже моя вой-на за свою страну. Можете так и написать.
